Трамп спасает Kodak

Легенда американского бизнеса Eastman Kodak, в 2012 году запустившая было процедуру банкротства, в том числе прошедшая через унизительную процедуру делистинга на фондовой бирже NYSE, внезапно получила новый бизнес-шанс от американских властей.

Во вторник 28 июля Kodak был предоставлен льготный кредит в размере 765 млн долларов от недавно созданного федерального инвестиционного агентства США — US International Development Finance Corp. (DFC, Финансовая корпорация международного развития) для организации на базе своих промышленных мощностей массового производства активных ингредиентов для непатентованных лекарственных препаратов (дженериков).

 

Преодолеть опасную зависимость

Вплоть до настоящего времени Kodak вообще не имела автономного фармацевтического подразделения и займется выполнением этого важнейшего госзаказа от президентской администрации практически с нуля: согласно официальным комментариям руководства Kodak, внутри компании будет в экстренном порядке создан новый бизнес-блок — Kodak Pharmaceuticals.

В мае этого года первый официальный госконтракт на запуск на американской территории производства активных фармацевтических ингредиентов (active pharmaceutical ingredients, API) был получен от Управления перспективных биомедицинских исследований и разработок минздрава США (BARDA) компанией-новичком Phlow Corp. Она была основана известным серийным предпринимателем в фармбизнесе д-ром Эриком Эдвардсом и зарегистрирована в Ричмонде, штат Вирджиния, в январе 2020 года, а общая сумма полученного ею контракта составила 354 млн долларов на первые четыре года с опционом на последующее продление на дополнительную сумму 458 млн долларов.

Стоит отдельного упоминания и тот факт, что этот первый контракт с Phlow Corp. (одним из его субподрядчиков выступает известная американская биофармкомпания AMPAC Fine Chemicals) заодно произвел на свет еще одну специализированную госструктуру — Strategic Active Pharmaceutical Ingredients Reserve (SAPIR) — «долгосрочный национальный стратегический резерв для обеспечения производства на территории США ключевых ингредиентов, используемых в самых необходимых лекарственных средствах».

Запущенный Белым домом очередной инвестиционный мегапроект из серии «Вернем промышленное производство в Америку», который после предоставления займа Kodak вступил во вторую фазу, формально направлен на скорейшее пополнение национального стратегического запаса лекарственных средств и препаратов, которых остро не хватает на фоне коронавирусной пандемии, а также (в более отдаленной перспективе) на постепенное снижение зависимости США от поставок активных фармингредиентов различными зарубежными производителями.

Общая эпидемическая картина в Соединенных Штатах по-прежнему остается очень тревожной: по данным на 28 июля, в стране было зафиксировано уже более 4,3 млн случаев заражения коронавирусом, а общее число смертей от COVID-19 превысило 148 тысяч.

Что же касается второй части генеральной задачи, поставленной Вашингтоном, снижения зависимости от импорта фармпродукции, для выполнения которой в том числе и был выбран Kodak, то текущая статистика выглядит пока следующим образом: в то время как американцы потребляют около 40% общего мирового объема непатентованных лекарственных средств, менее 10% их промышленного производства приходится на США, тогда как более 50% — на Индию и Китай.

Более того, примерно по половине из перечня 120 важнейших лекарственных средств, определенного Управлением по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных средств США (FDA), внутри Америки вообще нет мощностей по производству их активных ингредиентов — эту информацию, в частности, обнародовал советник Трампа Питер Наварро.

Господин Наварро также отметил, что Америка оказалась в опасной зависимости от зарубежных цепочек поставок на всех трех ключевых этапах производства лекарств: исходных материалов, используемых для производства активных ингредиентов, самих активных ингредиентов и готовой продукции в виде таблеток, порошков и инъекционных препаратов.

Согласно официальной трактовке Вашингтона, Китай и Индия имеют несправедливые конкурентные преимущества в производстве исходных материалов из-за сверхмягких экологических норм. Низкооплачиваемые азиатские «потогонные фабрики» (sweatshops) имеют несправедливое преимущество в трудоемком производстве активных ингредиентов. Наконец, основные объемы производства конечной лекарственной продукции постепенно переместились в страны — налоговые гавани (классический пример такой гавани — Ирландия).

И, скажем, только по сырьевой составляющей в 2017 году общий объем импортных поставок исходных фармматериалов из столь нелюбимого нынешней президентской администрацией США Китая составил почти четыре миллиарда долларов.

Согласно данным FDA, по состоянию на август 2019 года только 28% промышленных мощностей, производящих активные ингредиенты, были расположены на территории США (26% приходилось на страны ЕС, 18% — на Индию и 13% — на Китай).

Достойным же примером для подражания идеологи нового ренессанса американской фармпромышленности, судя по всему, считают Sandoz — ключевое дженериковое подразделение швейцарского фармгиганта Novartis, которое недавно эффектно пропиарило тот факт, что якобы менее двух процентов его промышленной продукции имеют API, которые поставляются из Китая и Индии.

Всего же, по словам Питера Наварро, администрация Белого дома рассматривает порядка 30 различных американских компаний в качестве возможных кандидатов на скорое получение новых госконтрактов на запуск промышленного производства критически важных лекарственных препаратов и активных фармсубстанций.

 

Величайший акт и замечательная компания

В The New York Post, одном из немногих протрамповских американских изданий, 28 июля в рубрике «Мнение» была опубликована очень интересная официальная апология неожиданного решения, принятого президентской администрацией (показателен уже ее заголовок: «Возвращая производство лекарств обратно в Америку (и Нью-Йорк): еще один триумф Трампа»). Авторами этой статьи, стилистика которой местами сильно напоминает тексты советских передовиц, являются Адам Белер, исполнительный директор International Development Finance Corporation (именно они предоставила Kodak солидный госзаем) и уже упоминавшийся выше Питер Наварро — ведущий советник Дональда Трампа по вопросам торговли и промышленной политики.

Не откажем себе в удовольствии далее почти буквально процитировать несколько показательных фрагментов из этого текста. Во-первых, они сразу же поспешили констатировать следующее: «Корпорация Kodak вскоре получит шанс насладиться одним из величайших актов в истории промышленности США. Федеральное агентство US International Development Finance Corp. (DFC) вступает в партнерство, которое должно позиционировать Kodak в качестве одного из наиболее стратегически важных производителей в нашей внутренней цепочке поставок».

«Все это станет возможным благодаря тому, что президент Трамп сделал решительный шаг — разрешил DFC предоставлять кредиты в соответствии с Законом о военном производстве (Defense Production Act. — “Стимул”), который был принят еще во время войны в Корее и позволяет стране мобилизовывать производственные мощности в кризисные времена». Уточним, что этот «решительный» указ президента был опубликован в мае, а само независимое федеральное агентство DFC, изначально намеревавшееся осуществлять различные зарубежные инвестиционные проекты, было создано лишь полгода назад — в декабре 2019-го.

Причем, пытаясь затем ответить на напрашивающийся вопрос, почему вдруг американские власти решили осчастливить новым «хлебным» заказом от DFC именно Kodak, Белер и Наварро, в частности, уточнили, что «эта культовая компания занимает общую площадь 1200 акров; обладает 16 млн квадратных футов производственных, лабораторных, складских и офисных помещений; 88 биореакторами для серийного производства; специальным комплексом для очистки сточных вод, который может перерабатывать 30 млн галлонов в день; автономной электростанцией, длительной и выдающейся историей органического химического производства; а также собственной базой данных химических процессов, в которой содержится более ста тысяч молекул».

И далее авторы статьи сформулировали что-то вроде доброго напутствия: «Обладая богатой историей и мощным промышленным потенциалом, Kodak сможет войти в замечательный список компаний, таких как Bayer, Fuji и 3M, которые осуществили успешный переход от тонкой химии к фармацевтике».

В то же время стоит подчеркнуть, что само по себе производство химических компонентов для лекарств из-за сверхвысокой конкуренции не слишком прибыльное направление фармбизнеса: как правило, чистая прибыль в нем составляет менее 10%. Соответственно, нежданный подарок от Трампа и Ко отнюдь не гарантирует Kodak скорое возвращение в ряды грандов американской промышленности. Но, как бы то ни было, перед одной из самых инновационных компаний США прошлого века вновь открываются интересные бизнес-перспективы, и фондовый рынок сразу же оценил их по достоинству: за первые сутки с момента оглашения информации о займе от DFC котировки акций Kodak (она вернулась на биржу в конце 2013 года) подскочили на 205%.

 

От криптопрожекта к фармпроизводству

Однако даже с учетом столь удачного начала текущая рыночная капитализация былого супергиганта американского бизнеса поднялась всего лишь до 300 с небольшим миллионов долларов. Подобная оценка общей стоимости бизнеса Kodak, разумеется, смехотворна, хотя бы если учесть, что общий объем продаж компании в прошлом году составил порядка 1,2 млрд долларов. Ведь на пике ее промышленного могущества, в 1996 году, совокупная выручка компании составила около 16 млрд, а ее тогдашняя капитализация — свыше 31 млрд долларов.

Добавим также, что в середине 1990-х на долю Kodak приходилось порядка двух третей рынка глобальной фотоиндустрии, а в конце 1980-х на ее промышленных предприятиях по всему миру трудилось 145 тыс. человек.

Печальная история дальнейшего быстрого упадка Kodak, прошляпившей цифровой век, теперь занимает видное место практически во всех учебниках экономики и менеджмента, и мы не станем повторять уже давно известные и многократно растиражированные кейсы. Достаточно упомянуть, что с 2004 года и вплоть до подачи заявления о банкротстве в январе 2012-го. компания постоянно оказывалась в «красной зоне», потеряла почти половину своего персонала, распродала львиную долю патентов и полностью исчерпала денежные резервы.

И стоит также напомнить о другом относительно недавнем сомнительном эксперименте компании, в последние годы отчаянно пытающейся возродиться: в январе 2018 года Kodak официально объявила о запуске криптовалютного блокчейн-проекта, который должен был помочь фотографам-любителям и профи монетизировать свою деятельность. Тогда, к слову, фондовая биржа тоже сначала с интересом восприняла эту инициативу и акции компании некоторое время росли, но уже к осени 2018-го первоначальный энтузиазм испарился, котировки вернулись к прежним унылым отметкам и вроде бы окончательно накрылся и сам этот криптопрожект.

Теперь, благодаря отеческому вниманию американского руководства, у экс-гиганта наметился второй шанс. Искренне пожелаем Kodak успехов на новом фармацевтическом направлении: ведь компания со столь богатой инновационной историей, безусловно, не заслуживает того, чтобы бесславно прозябать на задворках современной бизнес-сцены.